Ну прямо чистый белок!»
Конечно, наливали из фляжки.
Мальчик вспомнил про отцовскую фляжку, где плескались остатки чачи. Но он не стал откручивать крышечку. Ему вообще не нравился запах алкоголя. Шампанское – другое дело. Он уже однажды пробовал. И Витька Пэдарангасава заставил его на Новый год выпить полную кружку браги, настоянной на пшене. Потом мальчику было плохо. Витька держал его за плечи. Повариха тетя Зина ругалась: «Все крыльцо в интернате заблевали, поганцы!» Мальчик знал, что бражку пил не он один в классе. Почти все пацаны пили. А девочки отказались. А потом еще и рассказали Сталине Ефремовне про пшенную бражку и про мальчишек.
Рыбка не раздиралась. Тогда он разрезал ее перочинным ножичком, а брюшко с потрохами положил на листок, перед Гагрой. Северные собаки рыбу с удовольствием ели. И даже кишки с жабрами. Но Гагра носом не повела в сторону свежей рыбы. Мальчик вырезал хребтинку, посолил и начал жевать. Пластинки пахли рыбьим жиром. Больше всего на свете мальчик не любил рыбьего жира. Мама заставляла пить рыбий жир столовой ложкой, чтобы иммунитет повышался. Иммунитет ведь защищает организм от простуды. Еще детям-северянам давали шарики из нерпичьего жира. Сомнительное лакомство… Мальчика затошнило, и он наклонился над бортом лодки. Но все обошлось. Пока он возился с рыбой, собака перебралась в нос ялика. Там было устроено что-то вроде небольшого кубрика с настилом и дощатым потолком сверху. Гагра забилась в самый уголок кубрика и снова положила голову на лапы. «Может, ей стало жарко», – подумал мальчик. Он опять сел за весла. Он решил, что ему нельзя ложиться на дно ялика, а надо все время действовать. Что интересно, он сейчас думал не про маму или папу. И даже не про дядю Автандила. Он думал про соседку по парте Вальку Переверзис и про Ленку, дочку Алексея Ивановича и Богемы. Валька Переверзис сильно удивится, когда узнает, что мальчик стал юнгой на корабле. Ему именно так хотелось думать: юнгой на корабле… А Ленка… Неужели она думала, что у них что-нибудь получится? А Витька Пэдарангасава говорил, что получится – сто пудов! – только тогда, когда тебе исполнится хотя бы четырнадцать. Значит, еще надо ждать целых пять лет.
Он увидел, что леску с блесной, привязанную к уключине, задергало так, что ялик повело в сторону. «Акула!» – понял мальчик. Он бросил весла и схватился за леску. Ему удалось вытянуть несколько метров холодной лески, звенящей от тяжести попавшейся на блесну рыбы. Но тут дернуло так, что леска вновь ушла в море, а босую ногу мальчика перехватило кольцом смотки. Перехватило у самой щиколотки и прижало к борту. Его самого сдернуло со скамейки, на которой он сидел. А весло с уключиной, ему показалось, чуть не вывернуло из борта. Натянутая леска засвистела. Она глубоко впилась в ногу, порезав кожу. Потекла кровь. Было больно, но мальчик не заплакал. Он знал, что плакать нельзя ни в коем случае. Рыба продолжала тянуть. И ялик на глазах разворачивало. Мальчик понял, что нужно или подтянуть к борту добычу, или освободить ногу от лески. Размера попавшейся рыбины он не мог даже представить. Явно не хариус. Наверное, сто килограммов. Дядя Автандил рассказывал, что в Черном море водятся такие рыбины, называются тунцы. И рыба-меч есть, и акулы. И даже марлин приплывает сюда из Средиземного моря. Через голову он стянул майку, обмотал правую руку и попытался выбирать леску. Достаточно быстро он понял, что сделать это невозможно. У него просто не хватит сил. Как будто кто-то невидимый привязал к блесне тяжелое бревно. То самое, на котором они оставляли свою одежду, когда купались. Кровь из ноги бежала все сильнее и никак не запекалась. Ножичек, которым он разделывал рыбу, остался на корме. Дотянуться тоже не получалось. Мальчик вспомнил, что в карман шорт он еще на берегу положил зажигалку. Тогда даже не знал зачем. Вот и пригодилась. Теперь надо было как-то достать зажигалку. Мальчик валялся на дне ялика с ногой, притянутой к уключине. Когда падал, больно ударился скулой о край скамейки, которую в шлюпках называют банкой. Скула саднила, но больнее всего впивалась в ногу леска. Как будто лодыжку пилили лобзиком. Мальчику казалось, что леска прорезала ногу уже до кости. Папа говорил, что в тайге при несчастном случае или ранении главное, чтобы не задело кость. Краем глаза он увидел, что собака, наблюдая борьбу мальчика, заскулила и поползла к нему. Задние лапы Гагры не двигались. Она их волокла по дну лодки. Бедная собаченька! Она хотела помочь мальчику. Что-то случилось с Гагрой. Но ведь ее-то леска не захлестнула? Он отчаянно задергал ногой, пытаясь порвать леску, забился у борта, чтобы рукой пролезть в карман шорт. Но только сделал хуже. Леска перехлестнулась, теперь уже вторично, через ручку весла, и затянула ногу еще сильнее. Почти намертво. Он забыл про собаку, откинулся на спину и стал вспоминать, как папа учил его выживать в тундре и в тайге. Сохранить спокойствие. Вот что надо было сделать в первую очередь. Не выбиться из сил и, прежде чем что-то предпринимать, нужно все обдумать. Что – все? Нужно как-то ослабить леску, пока он не достал зажигалку или ножичек. По миллиметру он стал подталкивать майку в щель, где уключина соединялась с бортом. Он несколько раз качнул лодку вправо и целый кусок ткани удалось засунуть в небольшой прогал. Леска чуть ослабла, а может, огромная рыба повернула в глубине. Мальчик всем телом рванулся к сиденью и почти схватил ножичек, но тот вылетел из его руки и покатился по дну ялика. Острый ножичек. Он специально наточил его, попросив брусок у дяди Автандила. Теперь ножичек не достать. Так. Значит, зажигалка. Сказал себе мальчик. Стало совсем жарко. Ему хотелось пить. Но воды у него уже не было. Надо рукой схватиться за борт, подтянуться и тогда бедро, прижатое к доскам, освободится. Там, в карманчике, зажигалка. Он так и сделал. Зажигалки в кармане не оказалось. Как же так? Он хорошо помнил, что взял зажигалку со стола и сунул в карман. Мальчик заплакал. Слезы сами потекли из глаз. Кровь уже перепачкала весь борт лодки. Он знал, что охотники погибали в тайге от потери крови. И в тундре они погибали. Надо перебинтовать лодыжку поверх лески, впившейся в ногу. Майку можно разорвать на лоскуты. А еще лучше разрезать на бинты тельняшку. Опять нужен ножичек. К тому же майка хорошо легла между леской и штырем уключины, и теперь, когда ялик поворачивал, давление на ногу
